Dreamland: назад в будущее, или Праздные размышления о ключах к музыке Led Zeppelin

В свое время самый буйный битл выпустил альбом под незамысловатым названием "Rock-n-roll", на обложке которого красовалась надпись "Оживлено Джоном Ленноном". Подобную формулу с полным успехом можно применить и в 2002 году к альбому "Dreamland": "Оживлено Робертом Плантом".

Американская (да и любая другая) публика всегда с прохладцой принимала альбомы кавер-версий, особенно от таких маститых монстров, размахивая позеленевшими от времени транспарантами с вечной надписью "Кризис жанра". В случае же Роберта Планта эта надпись, как мне кажется, даже со знаком вопроса будет неуместна, поскольку выбор материала, его на высочайшем уровне выполненная обработка и подача никак не располагают к удручающим выводам. Дело здесь, конечно, гораздо глубже, нежели обычная история о пожилом вокалисте, заблудшем в тумане винных и прочих паров собственного alter ego и ищущего окольные пути к поддержанию популярности.

Дело в том, что песни (речь сначала пойдет о "чужих" песнях), профессионально и с потрясающим чувством вкуса подобранные, переаранжированные (а иногда и просто положенные на другую музыку) и спетые Плантом, практически неизвестны не только русской аудитории, от имени которой и вещает темный автор заметки, но и уже порядочно подзабыты публикой американской (за очень редким исключением). Поэтому появление альбома "Dreamland" было не только лирическим вздохом пожилого меланхолика из "когда-то популярной группы", но и своеобразным вызовом Планта молодому поколению его поклонников. Этим жестом он как бы говорит: "Вот еще одна грань моего "я", которую я долго прятал, но это не значит, что она была на втором месте в моей душе".

Песни 50-х, 60-х и так далее годов, составившие основу альбома, были переработаны Плантом и его командой так мощно и профессионально, что не просто кажутся совсем недавно сочиненными - это еще "полбеды", - весь альбом воспринимается абсолютно на 100% плантовским, написанным и сыгранным где-то в конце 90-х, когда еще тяжела и осязаема была огненная одышка от воплотившегося в реальность воспоминания юности - прославленного дуэта с Пейджем, отголоски гитары которого, пожалуй, впервые звучат так отчетливо на сольном творении Планта.

Для полноты эффекта Роберт вставил в альбом "винты" в виде собственных композиций, которые скрепляют альбом в тех "опасных" местах, где не в меру трогательное прошлое готово растопить альбом и превратить его в полусоленую жидкую массу без смысла и, что немаловажно, драйва. Именно сочиненные Плантом и компанией композиции - самые богатые в плане драйва, и именно на них звучит эхо прогремевшего дуэта со стариной Пейджем, в том числе набившие, может быть, кому-то оскомину восточные мотивы ("Funny In My Mind") и задорная громыхающая гитара ("Red Dress"), не дающие забыть о тени "самого прославленного девятипалого гитариста планеты". Исключение составляет, пожалуй, только пропитанный тягучим и едким блюзом "Win My Train Fare Home", отдающая дань великим гитаристам жанра, из которых, как Владимир Сорокин из гоголевской шинели, вышли все четыре капитана вечно парящего дирижабля.

"Funny In My Mind", "Last Time I Saw Her" и особенно "Red Dress" - песни, концептуально и стилистически связанные с последним (на сегодняшний день) островком надежды цеппоманов - альбомом "Walking Into Clarksdale" великого дуэта Пейдж/Плант. Но, как было сказано выше, эти песни вставлены в альбом лишь как надежные скрепы, не дающие до невозможности сентиментальным "реликвиям" Планта растащить пластинку на мокрые тряпичные обрывки, или, в лучшем случае, утащить ее в то время, из которого они вышли. Талант вокалиста и его группы сделал старые и, казалось бы, давно отжившие свое песни, во-первых, интересными поклонникам LZ, так как практически везде слышны отголоски великой группы, не дающей, видимо, Планту покоя (взять хотя бы "Song To The Siren", ставшей симпатичным "клоном" "Rain Song", или "Skip Song", воскресившая дух "What Is And What Should Never Be"), а во-вторых, приятно удивившая тех живых еще (…) стариканов, что помнят трескучие виниловые оригиналы и никогда бы - голову Планта отдаю на отсечение :-))) - не подумавших, что из этих песен можно сделать ТАКОЕ. Даже скромному автору данного опуса, не дожившему еще до четверти века, приятно шибанула по мозгам вудуистско-шаманская "версия" песни "Hey Joe", превратившаяся из спокойного блюза о парнях с пистолетами Хендрикса (уж вот кто мог бы повудуистничать!!!) в мистически-оккультную притчу, даже не совсем пропетую и, наверное, прорвавшую не одну колонку в студии звукозаписи. Сам Плант сказал об этой песне так: "I hit "Hey Joe" with the hammer", видимо, имея в виду (при всей многозначности фразы) вечный молот в своей вечно молодой груди. От наивного оригинала (если за оригинал брать версию Хендрикса, а версия Deep Purple - разговор особый) остался только гитарный проигрыш в середине песни, тоже превращенный стараниями гитариста в сатанинскую "Оду к радости убийцы и маньяка".

Но это, как говорится, редкое и приятное исключение, напоминающее скорее о более позднем периоде жизни и творчества Планта, по сравнению с его розовым детством, когда он впервые услышал "Morning Dew" и "Darkness, Darkness", и не подозревавшего, что в следующем тысячелетии его же стараниями эти песни снова станут хитами.

Не обошлось на альбоме, конечно, без реверанса в адрес великих - версия "One More Cup Of Coffee" Дилана должна порадовать мэтра своими цыганскими гитарными переливами и даже (легкая улыбка Планта) некоей пародией на далеко не идеальный "вокал" Боба.

В целом же последнее на сегодняшний день творение Планта - очень тихое и спокойное по настроению, и "рецидив" в виде песни "Hey Joe" нисколько не опровергает мысль о том, что у Планта все в порядке, но его творческая концепция со времен бесконечного гитарного соло в Led Zeppelin, мягко говоря, претерпела некоторые изменения.

Но с другой стороны, слушая уже упомянутые "Song To The Siren" или "Hey Joe", невольно поддаешься мысли, что идея, выраженная альбомом, может быть, была абсолютно обратной: не сделать "своими" старые добрые баллады и выставить их на суд молодежи, а показать, пускай через два десятка лет после распада группы, что даже непередаваемая, не поддающаяся никаким классификациям музыка Led Zeppelin имеет вполне определенные корни, и корни эти - в тех самых пронзительно-трогательных балладах, в атмосфере волшебства, витавшей в воздухе задолго до "Лета Любви", и воплотившейся со всей силой и чувством в бессмертной "Stairway To Heaven". Сам Плант по этому поводу не промолчал, сказав в беседе с журналистом: "Многие наши песни тогда опирались на ту музыку. Мы вообще на многое тогда опирались, друг мой…".

И "Dreamland" (возможно, бессознательно) стал еще одним ключом к музыке Led Zeppelin, который мы с благоговением принимаем из рук участника столь далекой и близкой легенды.

В статье использованы материалы интервью Р.Планта газете "New York Post", 12 июля 2002.